Вкус остатков шампанского на дне бокала разбавляет размеренный темп разговора, по своему содержанию далеко не так сильно обремененный светскими подробностями, как новой волной позабытого за ужин слушка о возможной забастовке рабочих, что, непременно, скажется в ближайшие дни – опять же, если верить сомнительным источникам – на акциях, лучше, чем политические шутки нового приятеля из бизнес-штата  Робертса. Не то, чтобы тема беседы была не актуальной или… скажем так, я откровенно не вижу смысла одевать смокинг с Savile Row  лишь для того, чтобы вернуться к успешно оставленным после ланча в пределах кабинета делам.
- Прошу меня извинить, но я должен уделить внимание Саре, пока она еще числится в списке приглашенных, как моя спутница.
Символично киваю головой, оставляю пустой бокал на подносе официанта и рассеянно перебираю взглядом присутствующих в поисках светловолосой девушки в синем платье, но вместо этого неожиданно  дотрагиваюсь до острого локтя другой. – Мэган!? Уже уходишь? Без исчерпывающего рассказа о каникулах в Аспене? – улыбаюсь, заметив серьезное выражение на будто бы испуганном лице дочери друга. – Лукас, кажется, как-то упоминал… впрочем, неважно. Было бы большим упущением не встретить тебя сегодня вечером, - как раз вовремя чья-то рука со знакомым мне по себестоимости браслетом на запястье легко обвивает мое предплечье, а невесомое и едва различимое  предложение капризным настойчивым шепотом звучит возле уха. И снова никакой деланной неловкости, разве что не совсем приличный интерес к мимике юной леди. – Что ж, не смею больше задерживать.
Трудно представить, что через неделю меня занесет в эту, за какие-то считанные минуты взбудораженную газетными заголовками, интервью на информационных порталах и прочими средствами массовой любопытности о не самых миролюбивых провокациях, респектабельную глушь. Не менее трудно представить, каким провидением моей помощнице удалось так удачно подобрать время вылета, собрать воедино невыносимый  маршрутный паззл в пометках на линованных страницах ежедневника. – К чему столько удивления в голосе? – в этот раз все приветственные, нарочито вежливые формальности оставляю для той обстановки, где мой внешний вид будет иметь иной, менее фривольный характер. – Не возражаешь? – на момент вопроса останавливаю взгляд на упирающейся в косяк бледной ладони, заранее предугадывая единственно верный вариант ответа.
Все могло быть хуже или лучше, теперь уже вряд ли представиться возможность собственноручно хоть как-то повлиять на события.
- Я думаю воспользоваться твоим мини-баром, как ты на это смотришь?.. Хм, должно быть, вопросы тебе успели порядком поднадоесть.

-  Далеко не всё, -  скептично перебираю бутылки из толстого стекла солидных представителей мировой алкогольной промышленности, пока взгляд не останавливается на чем-то, судя по названию, местном и крайне подходящим для обеденного этапа отдыха. – И не все, - я смотрю на нее пару секунд, упираясь плечом в дверцу мини-бара до тех пор, пока, опомнившись, не начинаю постукивать костяшками пальцев по дереву. – Как грубо с моей стороны. Ты уверена, что ничего не хочешь? Например, безалкогольного, - ставлю чистый стакан на потрескавшуюся декоративную столешницу, откупориваю бутылку и тут же приглушенно озвучиваю запоздавшую, если по календарю, мысль не для Мэган – для себя. – Тебе ведь только шестнадцать.
Звучит как тщательно обдуманный упрек. Ведь, по большему счету, так оно и есть. – Твое здоровье, - присущий этой фразе жест, и неоправданно высокий градус горячительного и бодрящего на обманчиво короткий срок спиртного, что, впрочем, меня не столько расстраивает, сколько, наоборот, воодушевляет.
- Лукас пригласил, - отдых в жаркой сухой, дозревающей до приближающегося лета, Греции. Не совсем ко времени, учитывая минимальную, но все-таки нестабильность в последнем финансовом отчете. Однако, бизнес в другом часовом поясе, за пределами офиса с непростительно удобным кожаным креслом волнует меня на порядок, а то и два, меньше. – Со мной должен был прилететь еще один гость. Девушка, - последний глоток, и все острые углы разочарования в следующем предложении уже не кажутся такими острыми. – Но планы изменились.
Не думаю, что это будет большой проблемой, хотя, нет, в связи с последними событиями, это как раз и будет проблемой. Остается надеяться на неплохую кухню: мое отношение к морепродуктам позиционируется как толерантное, с заметно прогрессирующей раз от раза (повар от повара) симпатией.
- Тебе это беспокоит? – я, не спеша и периодически шаркая о выступающие неровности незнакомого ботинкам пола, догоняю ее у прохода в соседнюю, судя по всему, еще и прохладную – спасибо исправному кондиционеру – комнату; останавливаюсь, только когда наши лица находятся четко (по линейке) напротив друг друга, так как по старой, возможно даже деловой привычке разговоры на расстоянии всегда нервируют не самым приятным образом.
Каждая двусмысленно озвученная мелочь сейчас старательно списывается мной на расслабляющий всю эту возрастную субординацию эффект спиртного, пусть мне, совершенно очевидно, любопытно услышать ответ на этот вопрос. – Давай обойдемся без деланного смущения и решим все сразу, пока я достаточно, по крайней мере, для твоей компании, пьян, а вещи не распакованы. 
Здравая лишь наполовину мысль. Оставить без присмотра несовершеннолетнюю дочь лучшего друга в стране, чья политическая нестабильность вызывает открытое недовольство и агрессивные провокации, как тот же успешный захват аэропорта, не самая вершина принятого в обществе, нашем с Робертсами обществе за эталон благородства. – Ты красивая девушка, Мэган. Рискну предположить, что это вызывает некоторого рода трудности.
С другой стороны, не хочу, чтобы вынужденные на совместное время- и досугопровождение/сожительство греческие каникулы вызвали проблемы любого характера хоть у одного. Для этого есть Лондон.
- Тебе – попробовать связаться с родителями, мне – попробовать выжать все возможное из сервиса и предоставленных развлечений, нам – ждать, пока власти… пока просто ждать.

- Пустяки. Не забивай себе голову, - единственная, наиболее нейтральная фраза, которую можно посчитать достойной претензии на плавающий двоякий ответ без дальнейших расспросов о том, что же я на  самом деле имел в виду. Про всё и всех. Кто б знал на самом деле, правда. И, несмотря на все это, что прямо сейчас  являет собой первый сигнальный звонок (словно на родной бирже с началом или окончанием торгов) с удивленной мимикой и очевидным замешательством на ее хорошеньком личике. – Как знаешь, - не имею ни малейшего представления о том, откуда столько досадного разочарования и какого оно потаенного характера на самом деле, ведь дело элементарно касалось всего-навсего выпивки, безалкогольной для шестнадцатилетней девушки. Вот этот, последний тезис действительно удручает. Должно быть, во всем виновата фальшивая романтика нестабильной Греции и мое искреннее неудовольствие сложившейся ситуацией, откровенно стесняющей ограничениями, как в выборе места отдыха, так и в выборе спутницы. И дело отнюдь не в личных симпатиях или географических широтах, а лишь в доступной мне привилегии возможности выбора. Своего рода независимость или какая-то извращенная ее форма. – Полагаю, что нет, - и ведь на самом деле пока только полагаю, с достаточной – для Мэган, конечно – уверенностью на словах.
С ней во многих отношениях проще. Будь то степень тяжести вранья или сила убеждения. Облегченные формы, облегченные, настолько, что наше общение сейчас вызывает у меня некоторого рода непривычный интерес.
Искать свое я в любительском психоанализе, толковании снов и в совокупности пробовать убедить себя непредвзятыми, объективными фактами в полном удовлетворении возраста половых (по большей части именно половых, реже – парадно-выходных) партнерш после одной выпитой рюмки рисковать не стану, не та кондиция. Трезвая.
– Чудесно, одной проблемой – жилищной - меньше. В таком случае не окажешь мне маленькую гостеприимную любезность. Оставь уважительную форму обращения до появления твоей матушки, Маргарет, просто кого-то третьего, ок? «Вы» сейчас вот совсем некстати, - это выглядит, по меньшей мере, странно, пусть и обоснованно воспитанием, манерами, семейными порядками. Пока есть отличная возможность сделать диалоги не такими очевидно искусственными в духе благотворительных вечеров и рождественских вечеринок лучших домов новой Англии со старыми дырками.
Беру слова обратно. Не все, конечно, и не в том объеме десятитомника Диккенса, который имеет желание приобрести каждый третий, знакомый с Максом …
- Да, я уже понял, -  переступаю на следующую ступеньку следом за обтянутой джинсами, гхм, задницей, ведь именно она большую часть подъема фигурирует на уровне моих глаз. Не могу или могу, но с трудом представить выражение лица Лукаса, когда он узнает, каким именно неблагородным способом я привел Мэган в состояние адекватного душевного равновесия и легкости, к сожалению, ныне проспиртованной. Улыбаюсь при виде всех ее жеманных движений руками, шаткой походки и с трудом преодолеваемой магнетической тяги к перилам, дипломатично придерживаю за спину, упирая ладонь в область между лопаток, когда амплитуда качаний становится слишком внушительной.
На внезапным крик я реагирую быстрее, хотя бы потому, что ближайшие часов шесть не надеялся услышать в той комнате ничего, кроме мерного сопения, изолированного закрытой дверью. – Что.., - спрашивать по сути уже не у кого, даже если прописанных на отдых в этом коттедже гостей теперь нечетное количество, в сторону увеличения. Первым делом поспешно хватаю девушку на руки и спускаюсь с ней вниз, по все той же лестнице, чтобы уложить на диван в гостиной. Там же пытаюсь собраться с мыслями, равнодушно наливая водку в стакан с засохшим желтым пятном на дне. Парой отпечатков, парой меньше.
К тому моменту, как я решаюсь разбудить, скорее, попытаться разбудить Мэган, большая часть известных мне следов от нашего пребывания в доме уничтожена ровно в той степени, в которой я могу себе это позволить.
- Хэй, - пару четких ощутимых шлепков по бледным холодным щекам, - вот умница, - чуть ли не силком заливаю ей в приоткрытые губы по объему на глоток-другой водки. – Мэган, смотри на меня, - говорю ровно, без паники, ее с лихвой хватит на двоих в этих карих глазах размером с блюдце из коллекционного чайного сервиза. – Скажи, как много людей тебя видели здесь? На въезде в коттедж.
Вызывать полицию сейчас для иностранцев – не настолько мудрое решение, чтобы впоследствии оплачивать перелет личного адвоката из Лондона.

Я не люблю детей. Уж точно не в той капризно-избалованной мере, в которой их под влиянием моды, успешно прикрываясь свежей новостной статистикой о глобальности локальной демографической проблемы Великобритании, штампуют мои близкие/далекие/недалекие родственники и родственники моих знакомых. Нет, я никогда не отказываю в предложении стать крестным (пусть в душе и считаю себя латентным атеистом), всегда привожу подарки на дни рождения, рождество, всегда начиная с серебряных погремушек, а заканчивая фарфоровыми куклами под индивидуальный заказ и игрушечной моделью Восточного экспресса. Причем я в упор не понимаю, зачем девочкам историческая точность шелкового платьица и кружева ручной работы на крошечных панталончиках, а мальчикам подробная сервировка каждого стола в вагоне-ресторане, но мое дело плевое – достать из бумажника кредитку, оставить ее на пачке подготовленных для помощницы бумаг, а потом с праздничной улыбкой передать коробку из рук в руки матери именинника/именинницы.
– Теперь придется, - резко одергиваю Мэган на полуслове после того, как вытер, собранные в кулак с подбородка, капли водки о рукав рубашки.
Я не люблю детей, хотя бы потому, что не замечаю в себе ни малейшего порыва или задатков к воспитанию в них крайне любимых мной качеств. Ни в семь лет, ни в шестнадцать.
Меня импульсивно колбасит от неожиданного ярлыка заботливого папаши, чей тон по негласной конституции  идеального родителя не терпит агрессивного тоталитарного давления. Лишь деликатный режим и святая уверенность, ведь завтра у дочурки будет лучше, чем вчера.
Откидываю шумную голову назад, на стык двух мягких (коттедж, безусловно, первоклассный) диванных подушек и на время закрываю глаза. Надо подумать, как действовать, а еще лучше было сделать это пару минут назад. И ведь, по-хорошему, Мэган здесь быть не должно, а лучше бы и, правда, не было. В ее же интересах. В моих? Она мне мешает. Не дает сосредоточиться, давит и смотрит так, как будто весь ее хрустальный замок с полной парой туфелек на бархатной подушке, освещенный в розовых, оранжевых, красных тонах завтрашнего утреннего солнца напрямую зависит от меня. Это подкупает и льстит. Такое откровенное доверие с недавних пор по слухам принято считать пошлым.
– Где твои вещи? – достаю из кармана телефон и в самом конце контакт-листа нахожу нужный номер. Еще раз взвесив все за и против, быстро набираю короткое по смыслу и содержанию сообщение, отправляю.
Уже легче. Поворачиваюсь к ней, и что-то, определенно, между нами идет не так. Меня раздражает ее дурацкий акцент на возрасте, будто сам я некоторыми минутами ранее не повторял про себя нечто подобное. Ей шестнадцать, и она из семьи Робертсов. Я наклоняюсь в ответ, задерживаясь, чтобы сказать что-то стандартное, но непременно ободряющее. В ней все выдает отчаянную беспомощность: покрасневшая нижняя губа от того, что она беспрестанно ее теребит, тревожный взгляд карих глаз, все теплые оттенки из которых вытянули засохшие невыплаканные слезы, бледные костяшки впившихся в плед пальцев – мне… Нет, я, определенно, схожу с ума, ранее трезвого и хладнокровного, но я уверен, что должен - опять не то - хочу ее поцеловать, потому что твердо знаю, в Лондоне не будет, ничего из этого уже не будет.
Целую, в мягкую бархатистую щеку, а ладонью накрываю правое плечо, чтобы на секунду сжать его пальцами. Не лучше и не хуже, чем ничего. Просто так положено.
В дверь раздается уверенный приглушенный стук. Я встаю с дивана без тени беспокойства на лице: недавно пришел ответ.
- Это мой брат, Нэйтан. Но, думаю, вы знакомы. Ты поедешь с ним.
Передаю ему в руки сумку Мэган. Обмениваюсь парой общих фраз и обещаю приехать, как только разберусь с... со всем. В свою очередь он обещал сообщить, как только они доберутся до дома. Ей мне сказать больше нечего, только проводить взглядом и убедиться, что пристегнулась, перед тем, как захлопнуть дверь и выключить верхний свет. Через двадцать минут я позвоню в полицию, сообщу о том, что в коттедже на втором этаже в кровати лежит труп. Кто он, сколько лежит, не имею ни малейшего представления, так как выпил и сразу же заснул после тяжелого перелета.

Определенно, она мне нравится. Хотя говорить, да что уж там, даже думать об этом в 4 утра, на пляже, после того, как оставил ее одну, спящей на теперь уже заметно подостывших простынях – знатная степень мужского лицемерия. Или эгоизма. Но она знает, я тоже вроде как знаю, что вернусь, вряд ли обниму, вряд ли поцелую, точно не прошепчу что-нибудь нежное и ласковое на ухо, но все равно лягу в нашу общую кровать, а не на жесткий диван в гостиной. Там нерабочая сплит-система. Этого вполне достаточно для меня, это вполне терпимо для нее.  Сара хорошая девушка, а, главное, умная. Ей очень нужно удачно выйти замуж, а мне очень интересно, сколько все это продлится.
Мы неплохо гармонируем вместе на приемах, дополняем, сглаживаем сильно-слабые стороны друг друга. Или мне так просто кажется.
Черт, я ведь только что предельно ясно осознал, что выбираю себе девушку, как модель наручных часов или машину. Вернее, я испытываю подобные чувства, перечисляя прямо здесь и сейчас  достоинства и недостатки своей спутницы, как если бы расплачивался за покупку в автосалоне или застегивал клипсу на левом запястье. Но что есть, то есть.
Сара самостоятельно развлекает наших гостей, если те успевают порядком мне надоесть еще до начала мотивирующего к благословенному молчанию ужина; умеет поддержать увлекательную беседу, неплохо (но  лишь неплохо) готовит, да и в постели далеко не все так безнадежно. Иногда даже очень… интересно.
Она старается, правда, старается. Сдерживать упреки, не торопить события, фиксировать отношения своим якобы гибким характером. На деле у Сары просто хорошее чутье, а мне все еще скучно.
Впрочем, это действительно не важно – надолго ее не хватит. Психологический прессинг действует безотказно, надо только знать, на что и как долго давить. Когда отвечать на звонки, когда звонить самому.
Ни одна наша ссора… В это понятие должно входить нечто большее, чем ее крики и мое опустошающее молчание. Каждый раз разворачиваюсь и ухожу подышать свежим воздухом или выпить кофе. Меня не трогают слезы, хриплый голос, красное лицо. Полагаю, должно пугать.
- Маленькая мисс Робертс, - встречается с моим братом. Просто… восхитительно.
Утром, за завтраком, он совершенно не случайно поинтересовался, как бы так настроить девушку на весьма конкретное продолжение вечера. Это было в каком-то роде по-семейному трогательно и уж точно забавно, настолько, что я едва не поперхнулся соком. Пару самых актуальных и универсальных советов при той на удивление минимальной информации, что он мне выдал, и, как кажется, я неплохо справился с ролью отца, который умер от сердечного приступа пару лет назад с присущим подобным мероприятиям трагизмом и драматичностью. Сара тоже решила подключиться, зарабатывая неплохие призовые очки в глазах моего самого близкого на данный момент родственника.
- Разве ты не должна быть сейчас с.., - о том, что вопрос будет неуместным догадываюсь слишком поздно, но кого из нас это в действительности волнует. – Все в порядке? – что-то пошло не так и, будь я проклят, мне это пришлось по душе.
Неприкрытое или плохо скрываемое удивление при виде Нэйтана и Мэган за оживленным обсуждением предстоящего пикника у моря дорого обошлось моему самолюбию. Помогла мимолетная, но очень яркая картинка с обычно доброжелательной ко мне Маргарет, как если бы я вслух сообщил о том, какие виды у меня на ее несовершеннолетнюю внучку.
– Что ты ко мне чувствуешь, Мэган? – надеюсь, что этот вопрос прозвучит настолько двусмысленно, насколько это вообще возможно здесь, на пляже.
Приподнимаю ее лицо за упрямый подбородок. Красивая ранимая девушка, чей взгляд полностью опровергает два предыдущих определения. Либо концентрированная генетика Робертсов, либо ее собственный жизненный стержень в черных прожилках карих радужек – неплохой контраст для, в целом, хрупкого продрогшего образа, чтобы наклониться и почувствовать теплое осторожное дыхание на своей коже.

Отредактировано Maximilian (2012-03-12 23:23:49)

222546666656326+74523

sfffffffffff